지원사업
학술연구/단체지원/교육 등 연구자 활동을 지속하도록 DBpia가 지원하고 있어요.
커뮤니티
연구자들이 자신의 연구와 전문성을 널리 알리고, 새로운 협력의 기회를 만들 수 있는 네트워킹 공간이에요.
초록· 키워드
오류제보하기
Русские символисты стали свидетелями таких исторических событий, как революция 1905 г., первая мировая война 1914 г., фебральская и наконец октябрьская революция 1917 г. В особенности октябрьская революция определила судьбу, и личностного и творческого. Они были должны отвечать на исторический вызов в пределах символизма, какими ли бы ответы были.
Не было никаких коллективных деятельностей среди символистов в публичных выступлениях, или в публикациях, или в программных заявлениях, касающихся мировой войны. Но даже если отношения между символистами были сложными или даже напряженными в поверхности, взгляды символистов к войне могли быть более и менее конкретно изложены. У них была жажда большого катаклизма, где физические события проложили путь к радикальной духовной метаморфозе.
Вспышка мировой войны не была точно то, что символисты ожидали, но масштабность событий была быстро признана ими. Для них начало войны принималось удивительным, в то же время предназначеным и неизбежным. Реакция русских символистов была разнообразной, от восторга к панике. Дмитрий Мережковский и Зинайда Гиппиус последовательно придеживали мир, считая войну как обсолютное зло. Валерий Брюсов настаивал на империалистическое славянофильство, участвуя военным корреспондентом на фронте. И Вячеслав Иванов с своим эсхотологическим религиозным славянофильством относился к войне патриотически.
Ясно, что, когда в начале 20-го века происходили социально-политически грамодные события, символисты интенсивно их переживали в интеллектуальной и духовной жизни. Тем не менее, как представитель русской интеллигенции они не в силах оценить действительность объективно. И русские символисты не могли быть ни поэтом, ни гражданином в польной мере. Оказыватеся, что это стало трагедией и для самих символистов и для России в целом.
Не было никаких коллективных деятельностей среди символистов в публичных выступлениях, или в публикациях, или в программных заявлениях, касающихся мировой войны. Но даже если отношения между символистами были сложными или даже напряженными в поверхности, взгляды символистов к войне могли быть более и менее конкретно изложены. У них была жажда большого катаклизма, где физические события проложили путь к радикальной духовной метаморфозе.
Вспышка мировой войны не была точно то, что символисты ожидали, но масштабность событий была быстро признана ими. Для них начало войны принималось удивительным, в то же время предназначеным и неизбежным. Реакция русских символистов была разнообразной, от восторга к панике. Дмитрий Мережковский и Зинайда Гиппиус последовательно придеживали мир, считая войну как обсолютное зло. Валерий Брюсов настаивал на империалистическое славянофильство, участвуя военным корреспондентом на фронте. И Вячеслав Иванов с своим эсхотологическим религиозным славянофильством относился к войне патриотически.
Ясно, что, когда в начале 20-го века происходили социально-политически грамодные события, символисты интенсивно их переживали в интеллектуальной и духовной жизни. Тем не менее, как представитель русской интеллигенции они не в силах оценить действительность объективно. И русские символисты не могли быть ни поэтом, ни гражданином в польной мере. Оказыватеся, что это стало трагедией и для самих символистов и для России в целом.
목차
Ⅰ. 들어가는 말
Ⅱ. 본문
Ⅲ. 맺는말
참고문헌
Abstract
참고문헌 (0)
참고문헌 신청이 논문의 저자 정보
이 논문과 함께 이용한 논문
최근 본 자료
댓글(0)
0
UCI(KEPA) : I410-ECN-0101-2015-300-001687147